Ты хмыкнул и отвернулся, читатель? Ты не знал этого слова или забыл о нём? Недосуг, как тебе кажется, в облаках витать? Ведь кругом грязь, кровь, смрад... Одним словом, проза жизни...

Я отниму у тебя, читатель, только минуту внимания. Просто вдохни побольше воздуха, закрой глаза и слушай.

Мне 16 лет. В гости к моему другу я приходил часто. Шёл пешком: улица "Крестьянская", потом – "Кирова", за ней – "Советская". А вот и знакомый мне до последнего кирпичика дом. По лестнице поднимаюсь не спеша, чтобы не расплескать состояние приподнятости и какого-то ещё непонятного мне благоговения. Знаю, что сегодня будут открытия. С этой уверенностью вхожу в квартиру, где прямо в прихожей начинаются Книги. Они годами живут даже в тех местах, где обычно стоят буфеты, этажерки, стенки, кухонная мебель...
Мой друг нетерпелив, ему как можно быстрее хочется сделать очередное открытие. Минута промедления – и что-нибудь непременно помешает нам!

- Пока тишина, пока весна и утро, - просто набери побольше воздуха, закрой глаза и слушай! Павел Коган. Поэт, погибший на войне. Но живой для меня. Потому что Поэт.


1.

Как Парис в старину,
ухожу за своею Еленой...
Осень бродит по скверам,
по надеждам моим,
по пескам...
На четыре простора,
на четыре размаха
вселенная!
За четыре шага от меня
неотступная бродит тоска.
Так стою невысокий
посредине высокой арены,
как платок, от волненья
смял подступившую жуть...
Осень.
Холодно.
Ухожу за своею Еленой.
Как Парис в старину,
за своею бедой ухожу...

Ноябрь 1936

2.

Треть пути за кормой,
и борта поседели от пены.
Словно море, бескрайна
густого настоя вода.
В ноябре уходил,
как Парис в старину за Еленой,
через год я нашел,
чтоб теперь потерять навсегда...
Ты стоишь побледневшая,
моя золотая Елена,
через несколько лет
ты, как чайка, растаешь вдали...
Я
твой атом ничтожный,
тебя принимаю, вселенная,
от последней звезды
до условностей грешной земли.
Ничего, что потеряно
(я находил,
значит, стоит
уставать и грести,
и опять уставать и грести)...
За любовь настоящую,
за тоску голубого настоя,
если хочешь еще,
если можешь еще,
то прости!
Подымай паруса!
Берега затянуло печалью...
Отлегает заря, замирая, как голоса.
Подымай паруса!
Тишина пролетает, как чайка...
Светит имя твое
на разодраных парусах!...
14-14 XII, 1937

...Мне 56. Другая страна, другой город, другие улицы... Моего друга уже нет в живых... А я всё иду и иду за своею Еленой, "как Парис в старину за своею бедой ухожу..."